Посняков Андрей - Воевода Заморских Земель
sf_history Андрей Посняков Воевода заморских земель Пятая книга цикла «Новгородская сага».
По приказу Совета Господ Великого Новгорода Олег Завойский возглавляет экспедицию, которая должна пройти северным морским путем в новые земли — те самые, что позже назовут Америкой.
Отважных ушкуйников ждут на пути жестокие бури, исполинские торосы и бесконечные снега. Долгой полярной ночью не дремлют заклятые враги. А еще предстоит пересечь океан, чтобы столкнуться с могущественной империей ацтеков, чьи алчные жрецы захватят в плен русского адмирал-воеводу…
ru ru Black Jack FB Tools 2005-09-30 http://www.fenzin.org OCR Fenzin 5F8E57D2-976D-4B1D-A59B-719D938E0408 1.0 Посняков А. Новгородская сага. Книга 5. Воевода заморских земель Крылов СПб. 2005 5-9717-0034-0 Андрей ПОСНЯКОВ
ВОЕВОДА ЗАМОРСКИХ ЗЕМЕЛЬ
Глава 1
Монастырь Св. Антония Дымского — Господин Великий Новгород. Март — апрель 1476 г.
Слышите — стонет земля!
Чуете — кровь колобродит!
Решается — НЕТ или ДА!
Море, вздымаясь, из пенного ложа выходит,
Будьте ж готовы!
Густав Суйте, «Конец и начало»В нескольких верстах к востоку от Тихвинского посада, среди густого леса, у озера с мягкой прозрачной водою притулился небольшой монастырь. По преданию, около двух веков назад молился на камне средь озера святой Антоний, он и основал пустынь. Деревянная церковь, частокол из мощных сосновых бревен, небольшой скит для братии, а кругом шумели черными кронами высоченные сосны.
От ворот обители к озеру вели узенькие мостки, по которым шли два монаха в черных рясах, несли в больших деревянных бадьях воду. Стояла тишина, прерываемая редкими птичьими криками, воздух был свеж и как-то по-особому благостен.
Зазвонил колокол, гулко, с надрывом, созывая братию к вечерне. Солнце скрылось далеко за лесом, сгущались сумерки, небо на западе оранжевело закатом. В кельях зажгли лампады.
Услыхав колокол, монахи пошли быстрее, стараясь, однако, не расплескать воду. Заскрипели под их торопливыми шагами доски — скирлы-скирлы — эх, еще по осени собирался настоятель, отче Евфимий, перебрать мосточки, да так и не сподобилась братия. На весну оставили: вот, растает все, тогда…
Мартовский снег лежал вокруг, ноздреватый, угрюмый, черный. У самого частокола уже успел подтаять, кое-где проглядывала землица, а чуть дальше, в лесу, так и лежал по-зимнему, вовсе не собираясь сдавать свои позиции вплоть до конца мая.
Скирлы-скирлы — скрипели доски, покуда монахи не вошли в монастырский двор. Один из чернецов, поставив ведра, потянулся к воротам — закрыть да поторапливаться на молитву.
Скирлы-скирлы… Монах оглянулся — кто бы это еще? Нет, на мостках никого не было. Однако скрип не утихал и, кажется, приближался.
Заворчал в привратной конуре пес, выбрался наружу — огромен, что волк! — зазвенел цепью, затряс кудлатой головой и вдруг напрягся, повернувшись в сторону леса. Раздул ноздри, зарычал, залаял!
Встрепенулся в башенке страж, замахал руками чернецам — мол, закрывайте ворота скорее. Тут и второй монах бросил кадки. Побежал помогать, за засов ухватился — тяжел засовец, дубовый, не всяким тараном сломишь, да и откуда ему здесь взяться, тарану-то?
Хоть и были шайки в лесах — места дикие — да не такие, чтоб приступом обители брать. Однако опасаться стоило. На Бога надейся, а сам не плошай.
На частокол-то не полезут, а в открытые ворота вполне ворваться могут, бесовские души.
— Эй, стой, стой! — свесившись вниз, закричал чернецам сторож. — Отцу Евфимию скажите — мужик какой-то на лошаденке едет!
Мужик? Это на ночь-то гл