Полторак Егор - Пират, Еще Один
Егор Полторак
Пират, еще один
1
В одном городе в одном доме у одной реки жили-были одна мама и один сын.
Маме было двадцать семь лет, а сыну семь. На носу у него были круглые очки, и
левое стекло их было треснутое. Жили они неплохо.
Мама работала в гипроинституте через реку, до которого ей приходилось
добираться сорок минут с двумя пересадками, а сын ходил в школу с углубленным
изучением английского языка со второго класса. Он закончил первый, и сейчас
были каникулы. Июнь.
Маму звали Нина Вадимовна Володина, а сына Колька, по фамилии Бизухин. При
посторонних мама называла его Коля, а так - старик Биз. Если он, конечно, не
расстраивал ее - ну, не приносил домой бездомных и соседских кошек, собак,
воробьев, гусениц, шмелей, синяков и продранных штанов. Но было одно. Было
одно обстоятельство, которое маму чрезвычайно тревожило. Потому что вот:
Старик Биз рос, конечно, тихим мальчиком, не очень-то дрался, маленьких почти
не обижал, к девочкам никак не относился. По вечерам перед сном после ванны он
садился в полосатой пижаме за свой письменный столик за своей ширмой и рисовал
и писал на больших листах чертежной бумаги в желтом свете настольной лампы.
Минут сорок пять - это было его время.
Он рисовал и писал и размахивал руками и болтал ногами и грозно подавал
грозные морские команды: "Свистать всех наверх! Лопни моя селезенка! На
абордаж! Подтянуть бом-бром-блюм-таксель-траксель-тарарах!!!"
Когда Колька засыпал, умаявшись, мама рассматривала море, корабли,
бандитские рожи, чаек, острова и сокровища, которые нарисовал сын.
А он во сне беспокойно ворочался под своим одеялом и вскрикивал: "Триста
фунтов тому, кто первым пробьется на бак!" И другие ужасные обещания. И Колька
откатывался от волнения к краю постели, хотя всегда старался заснуть, плотно
прижавшись к стене спиной, чтобы не подобрались враги.
Мама вздыхала и качала головой. Пробовала настойчиво-заинтересованно
расспросить сына насчет этих криков и рисунков, но Колька прятал лицо и
бубнил, что это он играет. Это игра такая.
- Ох-ох-ох, - вздыхала мама и шла на работу. И чайки взлетали над волнами
реки, рассказывая о том, что рядом море.
Мамина приятельница на работе Людмила Александровна советовала:
- К врачу его сводить надо. Это все нервы виноваты. Он у тебя очень
нервный, наверно. Своди, своди, хуже не будет. Или мужика ему заведи. Что ты
одна-то? От нервов?
- Боюсь я, - говорила мама, - Коля у меня застенчивый. Так живем мы
вдвоем... вроде ничего. А?
- Нет! Когда в доме мужик есть, ребенок по-другому растет. Они там пилят,
строгают, там кафель клеют, я на кухне радио слушаю, борщ варится, ну! Вот у
тебя ведь... этот детей любит?
- Я не знаю, Олег не говорит. Он и не спрашивает даже о Коле. Нет. Лучше к
врачу свожу.
В тот день юго-западный ветер гнал в реку воду из залива. Капли дождя
летели вдоль земли на северо-восток. Мама смотрела сквозь большое стекло,
запятнанное дождем, на свой дом, огромный, серый, завернувшийся от реки дальше
и внутрь. Окон квартиры отсюда она не видела - окна выходили в узкий переулок,
где стояли ребристые баки с мусором. Слава богу, хоть четвертый этаж - не
очень воняет даже летом, и пьяные в окна не заглядывают. И школа во дворе,
дорогу переходить не надо. Вот и к врачу идти сегодня. Люда говорит, что от
картинок до Аляски в товарняке один шаг. Возьмет и сбежит, и привет! А там
может произойти все. О господи...
Колька, давший честное слово, что будет весь день сидеть дома, ждать маму,
чтобы идти к